Манаков Юрий Александрович - доктор биологических наук, главный научный сотрудник ФИЦ угля и углехимии СО РАН (г. Кемерово).
– Насколько тема экологии актуальна для нашей страны?
– Темы экологии и охраны окружающей среды в нашей стране, по моему мнению, особенно актуальны в сфере промышленного производства. Причина заложена в отсутствии совершенного природоохранного законодательства, неэффективного государственного экологического контроля и как следствие, низкой экологической культуры производства. Я живу в Кузбассе, поэтому есть возможность наблюдать и анализировать отношения в триаде – промышленность, социум и природа. Ресурсная экономическая структура региона определяет высокую степень воздействия на все компоненты окружающей среды – воздух, воду, земную поверхность и биоразнообразие. И не случайно, еще с советских времен Кузбасс получил известность как экологически неблагополучный регион.
– Наверное, это характерно для любого промышленного региона России?
– Конечно, и это показатель того, что система государственного управления в сфере экологии в нашей стране крайне неэффективна. Если люди, живущие рядом с промышленным предприятием, недовольны и испытывают дискомфорт, значит государство недорабатывает не выполняет свои конституционные обязательства по обеспечению части своих граждан благоприятной окружающей средой. С бизнеса что взять – предприниматель работает в рамках тех правил, которые ему предлагает власть – местная, региональная, федеральная – любая. Если система позволяет ему нарушать экологические нормы, скрывать катастрофические нарушения, не выполнять свои обязанности – бизнес непременно этим воспользуется. Поэтому во всем мире принимаются меры по повышению экологической ответственности бизнеса, разрабатываются различные механизмы для добровольной экологизации производства, стремление к снижению негативного воздействия на природу. Нашей стране пока до этого далеко. В России владельцам предприятий все еще выгоднее быть экологически безответственным, максимально закрытым от общества и руководствоваться только интересами максимальной прибыли. Хотя, конечно, есть примеры высокой культуры производства, но это скорее исключение, которое обусловлено внешними факторами.
– Что Вы имеете в виду под внешними факторами?
– То есть те, которые определяются условиями из-за пределов Российской Федерации. Поясню на следующем примере. Российское отделение Всемирного фонда дикой природы WWF-Russia, совместно с Национальным рейтинговым агентством проводит рейтинг экологической ответственности среди промышленных предприятий нефтегазового, металлургического и горнодобывающего секторов. Так вот, на протяжении ряда лет призовые места занимают компании, в которых имеется доля иностранного капитала, либо у компании есть заем в иностранной кредитной организации, либо она участник европейского рынка энергоносителей. То есть, у них есть прямой стимул приводить деятельность своих предприятий в соответствие с действующими международными экологическими стандартами, что напрямую находит отражение в результатах конкурса WWF.
– Какие экологические проблемы на Ваш взгляд наиболее актуальны?
Все эти проблемы страны отражены в нацпроекте «Экология», в котором 11 федеральных проектов. А кроме того, ООН приняты 17 целей устойчивого развития. И все они имеют чрезвычайную важность как для страны, так и для всего человечества. Но если принять во внимание только те экологические проблемы, которыми занимаюсь на протяжении 20 лет, то я бы выделил три: охрана водных ресурсов, восстановление нарушенных земель после горных работ и сохранение биологического разнообразия.
С водой, прямо скажем, творится беда. Только за последнее время в новостях отметились проблемы загрязнения рек в Норильске, на Урале и в Подмосковье. При этом надо понимать, что прозвучали крупные катастрофы, а сколько происходит в стране каждый день меньшего масштаба от сточных вод промышленности, прямого неочищенного слива из канализаций ЖКХ, отходов животноводства, поверхностных стоков с промплощадок и сельхозугодий. И все стекает в конечном итоге в наши реки. Экологическое состояние реки по сути является интегральным показателем состояния окружающей среды всего водосборного бассейна. Поэтому важно отладить в стране систему мониторинга водных объектов и контроля всех источников загрязнения воздуха и воды. И здесь следует отметить, что государственная система гидромониторинга в нашей стране отстала от стран Евросоюза (Финляндии, Германии, Голландии, Франции, Испании) как минимум на 20 лет. Эти страны давно уже перешли на цифровые системы контроля состояния рек, которые позволяют определять основные параметры воды в любой момент времени в режиме онлайн. Цифровая система также обладает сервисом для предупреждения химического загрязнения воды в реке, что позволяет автоматизировать отключения производственного процесса и оперативно провести мероприятия по ликвидации ущерба.
К сожалению, в нашей стране пока что происходит экстенсивное использование водных ресурсов с последующие их деградацией. Регионы нуждаются в рабочих инструментах управления негативными факторами, оказывающими критическое влияние на водные объекты, но сейчас зачастую нет даже достоверной своевременной информации для принятия управленческих решений.
В современном мире, чтобы чем-то управлять, это необходимо перевести в цифру. Поэтому в 2019 году Правительством Кузбасса был инициирован новый федеральный проект «Цифровой Объ-Иртышский бассейн», направленный на создание государственной системы комплексного управления водными ресурсами, основанной на больших данных и современных технологиях математического моделирования, что позволит перейти к действенным мерам по оздоровлению основных рек Сибири и Урала, а затем масштабировать этот подход на другие водные объекты России. Дело продвигается с большим трудом, но мы верим, что в ближайшее время сможем начать реализацию пилотного проекта на территории Кемеровской области. Если интересно, мы можем поговорить об этом в следующий раз.
– Хорошо. Вторая проблема, которую Вы назвали, это рекультивация нарушенных земель. Разве угольные предприятия не выполняют работы по восстановлению почвенного плодородия, как это прописано в нормативных актах?
– Действительно, регулирование оборота земель раскидано по нескольким федеральным законам - земельный, лесной, градостроительный кодексы, подзаконные акты, постановления Правительства, ГОСТы. Поэтому даже с точки зрения полномочий контролирующих органов существует неразбериха. На сегодняшний день в вопросе рекультивации существует неопределенность, поскольку нет единого закона, где были бы прописаны все принципы и обязанности землепользователей. Федеральный Закон о рекультивации так и не был разработан. Идея разработки Горного Кодекса также не нашла поддержки в Правительстве. Как это курьезно не звучит, но сейчас восстановление нарушенных земель зависит не столько от закона, сколько от совести и ответственности недропользователя. И все это благодаря Постановлению правительства РФ №800 от 2017 года, которое полностью разрушило сложившиеся отношения в сфере оборота земель. Если раньше вопросы рекультивации решались недропользователем с муниципалитетами, у которых земельные участки арендовались под добычу полезных ископаемых, то с вступлением в силу нового постановления недропользователь не обязан согласовывать проект и отчитываться перед муниципалитетом о выполнении работ по рекультивации. Полностью отменены полномочия районных комиссий по рекультивации, которые принимали рекультивированные земли промышленников на основании решений, записанных в актах предпроекного обследования и самих проектов рекультивации. По сути муниципалитеты не могут контролировать качество рекультивации и отказать недропользователю в приемке-передаче земель.
При этом следует отметить, что баланс интересов сторон соблюден в ГОСТ-Р 57446-2017, но он носит рекомендательный характер и в расчет не берется. Ситуация разруливается на местах, когда предприятия идут на добровольное согласование с местными органами власти работ по рекультивации, вопреки положениям Постановления, чтобы не входить в конфликт. Есть примеры, когда предприятия внедряют наилучшие доступные технологии восстановления биологического разнообразия, руководствуясь региональными нормативными актами, что не запрещено законом. Однако так поступают далеко не многие. Поэтому напряжение между местными жителями и горнодобывающими предприятиями по этому вопросу по-прежнему существует, поскольку нет четких и недвусмысленных нормативов рекультивации и получается, что бездействие владельцев бизнеса прикрывает государство. Хотя навести порядок с нарушенными землями можно, существует обширная международная практика – от государственно-частного партнерства до залоговых платежей и целевых финансовых фондов, было бы желание.
– И у нас еще остался один интересный вопрос про биоразнообразие.
– Сохранение биологического разнообразия при недропользовании является одной из актуальнейших глобальных проблем. На конференции в Рио-де-Жанейро в 1992 году на уровне глав правительств было признана непреходящая ценность биологического разнообразия (БР) и его значение для стабильности биосферы, как условия выживания человечества на планете. Одним из следствий этого события являтеся презумпция виновности крупного бизнеса занятого в сфере недропользования, в части разрушения природной среды и уничтожения БР. На этом основании в мире были разработаны корпоративные справочники и наработан значительный кейс природоохранных практик на основе иерархии смягчения негативного воздействия на БР "предотвращать - сокращать - восстанавливать - компенсировать". Дополнительным механизмом является появление в условиях кредитных организаций требований по сохранению БР и учета интересов местных сообществ. Одним из хороших примеров в России участия бизнеса в подобной схеме – это компания Сахалин-Энерджи, которая имеет довольно совершенную экологическую программу и ряд долголетних практик по сохранению биологических видов таких как орланы, серые киты и лососи. Наиболее консервативным сектором недропользования является угледобыча открытым способом. Десятилетиями вопросы сохранения БР не учитывались, так как считалось что это невозможно и вредит экономике предприятий. Однако экологически чувствительные европейские и азиатские рынки требую от российских поставщиков угля выполнения компенсационных мероприятий по сохранению БР. Благодаря Проекту ПРООН-ГЭФ/Минприроды России в Кемеровской области и в Республике Хакасия было реализовано 25 проектов, направленных на сохранение БР при добыче угля, которые получили высокую оценку международных экспертов и вошли в мировой кейс наиболее успешных проектов.
Но, несмотря на значительные результаты, которые были представлены на отдельной секции на Экологическом съезде в Москве (2017 г.), законодательных инициатив не последовало. До сих пор в федеральных законах отсутствуют нормы и требования для сохранения биологических видов. В связи с чем ценные природные территории уничтожаются вследствие недропользования. Главный вывод, что БР в России для бизнеса не является фактором риска и при планировании деятельности не учитывается. В лучшем случае, сохранение БР проводится в ходе пиар-акции компании, но не как системное плановое мероприятие.
– Какие меры можно предпринять для решения этих проблем?
– А. В рамках федерального проекта, требуется разработка государственной системы комплексного управления водными ресурсами на основе цифровых технологий мониторинга и контроля гидрологических и гидрохимических показателей воды. Необходимы пилотные проекты для отработки технологий сбора хранения, обработки и представления потоковых мультимодальных данных в цифровом формате на базе единой цифровой платформы и разработка нормативной базы для цифровых систем мониторинга окружающей среды и контрольно-надзорной деятельности.
Б. Полезно будет отменить постановление Правительства РФ №800 от 2017 года. Принять за основу ГОСТ-Р №57446-2017 и разрешить субъектам федерации самим регулировать вопросы рекультивации и нести ответственность за состояние рекультивированных земель. Это объясняется тем, что природные условия нашей большой страны совершенно разные, поэтому только местные законы позволяют оптимизировать требования к недропользователям и повысить эффективность рекультивации. Очень полезно было бы вернуть региональную экологическую экспертизу. Это существенно ускорило бы получение заключения по рабочим проектам и безусловно повысило качество проработки технологических решений.
В. Предложения по сохранению биоразнообразия:
1) Определить в Федеральном законе «Об охране окружающей среды» положение запрещающее разработку месторождений, на территории которых находятся ценные, невосполнимые экосистемы с участием редких и исчезающих животных и растений.
2) Необходимо уравновесить понятия «недропользование» и «сохранение БР», поскольку в настоящее время БР не является фактором риска для бизнеса. Если на земельном участке есть любые недра, организация ООПТ невозможна, или сильно затруднена. В тоже время границы ООПТ могут быть изменены в интересах недропользования. Самым главным документов в материалах обоснования ООПТ является согласование с территориальным органом Роснедра. Поэтому необходим механизм компромисса, когда доказанная ценность БР позволяет частично или полностью исключить добычу полезных ископаемых.
3) Обязать Роснедра при проведении аукционов на разработку недр предоставлять сведения о природных условиях, населении и роде хозяйственной деятельности на земельном участке для того чтобы бизнес заранее оценивал свои риски в плане разработки месторождения.
4) Вернуть в регионы право "двух ключей", когда в выдаче разрешения на добычу полезных ископаемых напрямую участвуют региональные администрации. Конечно, губернаторы де факто и сейчас имеют право согласования горных работ в регионе, но тем не менее открыто это не провозглашается, и обычно это выдается как заслуга губернатора в борьбе с Роснедра за отстаивание того или иного природного участка. Почему это важно? Потому что вопросы сохранения БР очень тесно связаны с интересами местного населения, которая пользуется экосистемными услугами - чистая вода, воздух, добывание пропитания и вообще привычного уклада жизни. Отсюда многочисленные конфликты в разных регионах между населением и бизнесом.
5) Законодательно предусмотреть экологически и социально ответственному бизнесу получение дополнительных преференции от государства, возможностей для развития производства и конкурентные преимущества перед недобросовестными недропользователями. Это могут быть дополнительные льготы или снижение процентной ставки налогообложения, преимущественное право получения новых участков и т.д.
